Анастасия Лихачева про Вышку, Францию и ЦКЕМИ

О карьере не по плану, управлении стереотипами и о том, почему томик Умберто Эко в сумке никогда не помешает - читайте в нашей статье!

– Никогда не хотели сменить образовательную программу?

– На втором курсе мне страшно хотелось не учить микроэкономику, макроэкономику и социально-экономическую статистику, но на все мои стенания мой мудрый отец спросил: «Хорошо, а чего ты хочешь?». И поскольку четкой, конструктивной повестки у меня не было, я решила справляться с проблемами по мере их поступления.

– Какой студенткой Вы были?

– Не так давно я наткнулась на свой старый-старый ЖЖ, почитала свои посты и поняла, что сегодня если бы у меня учились такие студенты, я бы активно пыталась их вразумить. Не могу сказать, что я была сверхприлежной, я часто прогуливала пары по субботам, но я сдавала хорошо все сессии и была достаточно высоко в рейтинге. Да и вообще интересно было, весело, компания хорошая была.

– Чем увлекались в студенческие годы?

– На первом курсе это был КВН и сноуборд. На втором тоже, плюс, на втором курсе очень много времени занимал французский язык. На третьем курсе мы активно погружались в культурную жизнь Москвы, на четвёртом я уже работала. Поэтому все было весьма насыщенно.

– В каком корпусе Вы учились?

– Мы учились много где, это был период очень кочевой жизни Вышки. Начинали мы учиться на Мясницкой и на Малом Гнездниковском, в здании прямо за МХАТ им. М.Горького. Поэтому самой приятной частью учебы было осенью после занятий шататься с компанией по бульварам и разговаривать. На втором курсе мы переехали на Покровский бульвар, как только оттуда съехала военная инженерная академия. Начался период освоения здания с бюстами Ленина, брошенными картами, выходами на чердаки,  стонами, что нам то холодно, то падает штукатурка, блужданиями в корпусах. Это был классный приключенческий период, и потом большую часть времени я училась уже на Покровке.

– Почему Вы решили пойти в магистратуру?

– Мы выпускались в год серьезного экономического кризиса, когда все понимали, что период экспоненциального роста зарплат и расхватывания выпускников как горячих пирожков притормаживается, и что в целом это отличное время продолжать образование. При этом после года работы строго по профессии в хорошей консалтинговой компании я поняла, что больше ни одного дня в своей жизни не хочу изучать экономику. Поняла, что я не хочу следующие условные десять лет посвятить карьере в этой сфере, поняла, что хочу что-то менять. А магистратура была естественным моментом сменить траекторию, и путем интересных встреч и разговоров я поняла, что «Международные отношения» – отличный вариант.

– Как именно Вы поняли, что хотите изучать международные отношения?

– Международные отношения мне всегда были не чужды, у меня отец международник, но изучать это и строить дипломатическую карьеру я никогда не хотела. Я бредила экономикой, этими слияниями, поглощениями, фондовыми рынками. На четвертом курсе я была в той фазе, когда, если собеседник не в курсе последних котировок, говорить с ним практически не о чем, а нынешний финансовый кризис – главное событие, которое можно обсуждать.

После сдачи всех экзаменов мы поехали с семьей в гости к друзьям отца, которые тогда работали в посольстве в Израиле, и там я на две недели оказалась в окружении людей, которые вообще были не в курсе котировок, но жили дискуссиями о статусе земель, конкуренции в Средиземноморье, о переговорах. И, во-первых, это было невероятно интересно, а во-вторых, я увидела, что, даже не зная котировок, люди выглядят счастливыми и увлеченными. Плюс, наложился всегда имевшийся интерес к мировой экономике. И все это сложилось как пазл.

– С какими трудностями Вы столкнулись в ходе обучения на «Международных отношениях»?

– Самый характерный сложный момент произошел, когда мне, как стажеру ЦКЕМИ, нужно было написать первую аналитическую справку, это было во втором семестре 1 курса. За плечами у меня были экономфак, работа в консалтинге, призерство на олимпиаде по литературе. В общем, я считала, что у меня корона не просто крепко прибита к голове, а еще и сияет. И я пришла к моему научному руководителю и начальнику Тимофею Вячеславовичу Бордачеву, предвкушая дифирамбы и фразы формата «Анастасия Борисовна, мы ждали вас всю сознательную жизнь!», а на деле услышала: «Настя, а вы художественную литературу вообще читаете?». И мне повезло: у меня в сумке был томик Умберто Эко. Я говорю: «Читаю, вот». И Тимофей Вячеславович, видимо, решил дать мне шанс, сказав: «Вы читайте больше, потому что текст надо полностью переписывать». Этот момент, конечно, больно ударил по самооценке, но четко дал понять, что те знания и навыки, которые у меня есть, нужно перестраивать. В том или ином виде я занимаюсь этим до сих пор.

А так мне было очень легко учиться, я получала невероятное удовольствие от того, что экзамен можно сдать, просто поговорив с преподавателем, для этого не обязательно решать сложную задачу. У нас была хорошая группа, хорошие преподаватели. Да вообще все было здорово: мне было двадцать один, я не разрывалась между работой и учебой, у меня был роман, весна, Москва и еще международные отношения! Это было замечательное время.

– Какие ключевые отличия Вы видите между Вышкой десять лет назад и Вышкой 2021 года?

– Я восхищаюсь нынешними студентами, вы столько учитесь! Мне кажется, я никогда столько не училась! Хотя мы и учились очень много, но у нас еще оставалось много времени на стенания по поводу того, как много мы учимся, сейчас же у студентов этого времени нет. Мне очень нравится, насколько современные студенты мотивированы и амбициозны.

К тому же во времена моей учебы поехать учиться по обмену казалось чем-то запредельным, это был такой crème de la crème (лучшее из лучшего – прим.ред.), что позволить себе это могли только суперзвезды и то на один модуль. Сейчас же студенты выбирают, поехать им на семестр или на два, в Европу или куда-то еще. И это прекрасно, потрясающе! Я глубоко убеждена: чем раньше человек пробует разные страны и форматы, тем меньше у него остается иллюзий о золотом крае, где все автоматически будет получаться. Пахать нужно везде, и чем больше молодой человек пробует мест, занятий, дел, тем проще ему потом будет выбирать, что подходит именно ему.

– А недавно Вы участвовали в XV Французской конференции уже в качестве члена жюри. Какое впечатление у Вас сложилось от участников и их докладов?

– Впечатления были ровно такие же: ребята стали гораздо больше готовиться, повысилось качество презентаций! Вообще, очень классно, что сохраняется это ощущение общности, сохраняется эта среда единомышленников-фанатов французского языка, сохраняется беспокойство педагогов за выступления их учеников. С одной стороны, хороший языковик, мне кажется, должен быть немного диктатором, чтобы даже не возникало и мысли не сделать домашку по языку. Потому что если такие мысли начинают мелькать – это всё. Язык не учится за ночь перед экзаменом. В то же время речь идет не про страх, а желание не подвести своего педагога, что, на мой взгляд, сильно проявляется в отношениях студент-педагог именно на языковых парах.

– Вы начали учить язык еще в школе?

– Да, я учила французский с первого класса.

– Почему именно французский? Можно было выбрать другой?

– Это было решение семейного совета. У отца первым языком был немецкий, поэтому он радел за него. Но мама предложила: «А пусть будет французский?», и папа быстро согласился. За это я до сих пор очень благодарна маме. При всем уважении к Гете и Германии я адепт французского языка.

– Вы были во Франции?

– Да, много раз. Я ездила как турист, немножко училась языку, это было прекрасно. Очень люблю путешествовать по этой стране.

Я люблю пользоваться тем, что я почти всегда оказываюсь единственной или одной из двух-трех женщин на совещаниях. Это позволяет иногда предлагать гораздо более смелые идеи, позволяет уходить от прямой мужской лоб в лоб конкуренции «Моя идея! Нет, моя идея!» и предлагать посмотреть на вопрос с другой стороны. То есть женщинам-исследователям важно не только бороться с определенными стереотипами, но и, наоборот, пользоваться этим, использовать слабости конкуренции «мужчина-мужчина» в свою пользу. Другое дело, что мне кажется важным никогда не делать – не пытаться балансировать между понятиями: «Я ученый, но вообще я симпатичная молодая женщина». Это, конечно, позволяет собрать больше лайков в начале совещания, но сильно девальвирует все последующие слова. Здесь нужно быть максимально последовательной в своей позиции: я такая и есть, но я из этого не пытаюсь извлечь какую-то дополнительную выгоду.

Я скорее сталкивалась всегда не с сексизмом, а с эйджизмом. Нас, молодых стажеров, активно включали в диалоги высокого уровня, где мы в среднем были на 20-30 лет моложе людей за столом. Обычно была реакция не «Почему здесь женщина?», а «Почему здесь человек, который годится мне в дочки?». Но делать вид, что этого нет – тоже не позиция. Это нормально, людям свойственно иметь стереотипы, ожидать от человека с тридцатилетним профессиональным опытом больше, чем от человека с пятилетним. Но если человек умный, яркий и трудяга, а не просто сыпет модным словами, то потом все обычно идет хорошо.

– Какими были Ваши первые шаги на посту директора ЦКЕМИ?

– Как раз в это время у нас начинался большой проект, где за 3 месяца мы должны были включиться в проект по подготовке национальной программы развития Дальнего Востока, там были чудовищные сроки и очень большой объем работы. А мы хотели совместить это с полноценным полевым исследованием, поехали с коллегами во Владивосток, Благовещенск, проводили там мини-ситуационные анализы. Параллельно надо было все это организовывать с бюрократической точки зрения, держать связь с Москвой с разницей в 9 часов. И плюс, параллельно шли другие проекты. И вот это совмещение было очень сложным. В какой-то момент было четкое ощущение: «Господи, как с этим можно справиться?». А потом выдыхаешь и понимаешь: «Стоп! У нас классная команда, у нас все получится!». И вот это действительно сработало.

– Каким Вы видите центр через 10 лет?

– Я хочу, чтобы ЦКЕМИ был главным поставщиком идей для российских международных стратегий.

– Каких научных достижений лично Вы хотите достичь?

– Я хочу, чтобы мне было интересно.  Хочу максимально развивать ту сферу, которая мне кажется богатой и недоосвоенной – политэкономию. Пока разделительные линии все равно сохраняются в зависимости от бэкграунда изучающего: для международника экономика вторична и наоборот. А мне в силу моего образования действительно интересна эта смесь.

И второе очень интересное для меня направление, направление, где мне пока не хватает знаний – это темы, связанные с людьми в широком смысле, такие как старения населения, изменение ценностей и их влияние на политику. Это интересные и сложные вопросы на стыке антропологии, социологии, географии и международных отношений, и я бы хотела больше погружаться эту сферу.

– У Вас есть час свободного времени. Чем займетесь?

– В зависимости от того, в какое время года Вы меня спрашиваете. В декабре это точно будет сон, потому что декабрь у нас всегда очень загруженный месяц. В другое время – читать, гулять, общаться с семьей, с коллегами. Просто общаться! Потому что за год вот этого живого, неэффективного, неполезного общения за чашкой кофе, общения ни о чем чудовищно не хватало.

Разговаривает Анастасия Ковалева

Фотографирует София Копытько