Военно-политическое присутствие великих держав на Южном Кавказе

О проекте

Проект реализован в рамках научного гранта факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ на 2022 г. и нацелен на изучение военно-политического присутствия великих и региональных держав на Ближнем Востоке, Южном Кавказе и на Балканах. В задачи проекта входят рассмотрение различных стратегий и инструментов внешней политики ведущих держав в полиакторных пространствах, в частности: двустороннее и многостороннее военно-техническое сотрудничество, оказание военной помощи, проведение совместных военных учений, развитие договорной базы и мн. др.

Об авторах проекта

Энтина Екатерина Геннадьевна – руководитель проекта. Доктор политических наук, директор Центра средиземноморских исследований, профессор НИУ ВШЭ, руководитель Отдела Черноморско-Средиземноморских исследований, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН.

Наджаров Александр Мартиросович – аналитик Центра средиземноморских исследований НИУ ВШЭ.

Давранова Сабина Бобыровна – аналитик Центра средиземноморских исследований НИУ ВШЭ.

Мелоян Тигран Хачатурович – стажер Центра средиземноморских исследований НИУ ВШЭ.

Рубан Эмилия – аспирант факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

Резюме доклада

Соединенные Штаты Америки

Южный Кавказ стал направлением американской внешней политики только с распадом СССР. До этого регион на протяжении почти 200 лет был частью российского государства. В результате мало продуманного распада государства на Южном Кавказе остались значительные запасы советского оружия, а в новообразованных государствах вспыхнули межэтнические конфликты. Опасность распространения ОМУ, региональная нестабильность и стремление усилить свое влияние в данном регионе постсоветского пространства вынудили США активизировать свою политику на Южном Кавказе, в том числе, в военно-политической сфере.

Практически сразу после обретения независимости Арменией, Грузией и Азербайджаном Североатлантический альянс подписал с ними соглашения о партнерстве. Однако дальнейшее сотрудничество Вашингтона с государствами Южного Кавказа развивалось по разным сценариям. C Грузией Соединенные Штаты выстроили почти союзнические отношения, обладающие развитой договорно-правовой базой. Вашингтон выступает значимым поставщиком вооружений Тбилиси. На территории Грузии расположены крупнейшие на постсоветском пространстве центры военно-биологической программы США. Однако наиболее активны отношения в сфере военного образования и учений, проводимые преимущественно по линии НАТО.

С Арменией и Азербайджаном Соединенными Штатами были установлены разноформатные партнерства. С Арменией также велось сотрудничество по военно-биологической линии, в сфере военного образования. Соединенные Штаты способствовали усилению взаимодействия Еревана с НАТО. В то же время с Азербайджаном военно-биологическое не было столь развито по сравнению с другими игроками региона. Однако взаимодействие с Баку велось по линии НАТО, где азербайджанские ВС принимали участие в военных миссиях США в Ираке, Афганистане, а также были частью контингента KFOR в Косово. Отдельно стоит отметить масштабную поддержку региональных аналитических центров по безопасности Вашингтоном, который стремится продвигать необходимые дискурсы о безопасности региона.

При этом, США не смогли достичь доминирующих позиций в Закавказье. Вашингтон не спас в 2008 г. Грузию от разгрома при попытке Тбилиси военным путем вернуть потерянные Абхазию и Южную Осетию. Не смогли США и поспособствовать мирному урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта. Тем не менее, спустя 30 лет Соединенные Штаты все еще играют значительную роль в сфере безопасности на Южном Кавказе за счет созданной ими системы военно-политического присутствия. С началом СВО Вашингтон стремится потеснить позиции Москвы на Южном Кавказе. Однако опасность, исходящая от российско-американской конфронтации, вынуждает страны региона искать альтернативных партнеров в сфере безопасности.

Россия

Российское военно-политическое присутствие на Южном Кавказе весьма обширно и развито. Единственная страна, не имеющая каких-либо отношений с Россией в военно-политической сфере – это Грузия. Азербайджан, несмотря на широкие связи Баку со странами НАТО, в особенности с США и Турцией, является постоянным покупателем российских вооружений и сохраняет по отношению к России «дружественный нейтралитет». Армения является стратегическим союзником России, критически от нее зависящим. Абхазия и Южная Осетия де-факто являются продолжением официального военного присутствия России в регионе.

Российское присутствие в регионе опирается на сеть институционально оформленных отношений в сфере безопасности. Несмотря на интенсивные отношения с НАТО и Турцией, Азербайджан имеет развитую институциональную базу стратегического партнерства в сфере безопасности с Россией, которая имеет тенденцию к углублению. Российско-армянские отношения представляют собой пример частичной диффузии суверенитета, в силу соглашений, предоставляющих России контроль над армянской границей. В случае Абхазии и Южной Осетии видна тенденция на максимальную интеграцию сектора безопасности республик в российские структуры.

Россия также обладает сетью военных баз, позволяющих оперативно реагировать на стоящие вызовы на южных границах. За последнее десятилетие эти объекты прошли процесс модернизации и усиления, в особенности в случае баз в Армении и Абхазии, где расположены воинские контингенты численностью в 5000 и 4000 человек соответственно. В Нагорном Карабахе Россия также развернула значительный комплекс присутствия, позволяющий мониторить ситуацию в зоне армяно-азербайджанского конфликта. Абсолютно все военные базы Россия арендует бесплатно; материально-техническое обеспечение баз во многом возложено на принимающую сторону.

Южный Кавказ остается регионом, где конфликты решаются оружием советского или российского производства – только Грузия смогла полностью отказаться от российских вооружений и во многом перешла на западные образцы. Крупным покупателем российского оружия является Азербайджан, которому были поставлены современные системы тяжелых вооружений: танки Т-90С, БМП-3, РСЗО «Смерч», ТОС-Солнцепек и другие. Однако в конце второго десятилетия XXI в. поставки в Азербайджан снизились в связи с политикой диверсификации, проводимой Баку; российские позиции потеснили Израиль и Турция.  В то же время объемы российских поставок в Армению превышали азербайджанские, однако Ереван зачастую получал более устаревшие вооружения, но по внутрироссийским ценам. Наконец, абхазская и южноосетинская армии, интегрированные в российское военное планирование, были также переоснащены.

Широко распространены и кадровые связи: Москва остается центром обучения офицеров южно-кавказских стран. В военных учебных заведениях РФ проходили и проходят службы сотни офицеров из Армении и Азербайджана. Абхазская и южноосетинская армии обучены по российским стандартам; часть военнослужащих принимала участие в боевых действиях на Донбассе в 2014-2015 гг. на стороне ополчений ДНЛР.

Организации договора коллективной безопасности еще предстоит сыграть свою роль на Южном Кавказе, с учетом вовлечения двух ее членов в текущий конфликт в Нагорном Карабахе. При этом ОДКБ имеет и институционально оформленные отношения с Азербайджаном, выступая некоторым «запасным треком» урегулирования армяно-азербайджанского конфликта.

В целом, Россия остается наиболее вовлеченной из всех акторов в конфликты на Южном Кавказе; по сути, она является их стороной. В настоящее время Россия – гарант сохранения послевоенного статуса-кво в Карабахе. Подобная роль позволяет РФ оказывать влияние на обе стороны конфликта, однако ставит перед ней крайне непростую задачу сохранения баланса сил, который активно пытаются нарушить другие страны, в особенности, Турция. 

Начало специальной военной операции и концентрация российских ресурсов на украинском направлении привели к увеличению дестабилизационной активности внешних игроков в Закавказье. Ни Турция, ни США, ни европейские страны не упустят возможности расширить пространство внешнеполитического маневра в Закавказье за счет России. В то же время, полномасштабный конфликт Запада и России заставляет страны региона искать альтернативные пути диверсификации военно-политических связей в силу чрезмерной рискованности взаимодействия с западными странами.

Тем не менее, влияние России и ее укорененность в сфере безопасности Закавказья делают невозможным радикальное изменение баланса сил даже в среднесрочной перспективе. Внешнеполитические вызовы, стоящие перед другими великими державами, также ограничивают их возможность активнее противодействовать Москве в регионе. Однако присутствие таких игроков и возможность региональных держав диверсифицировать через них свои связи в сфере безопасности не позволяют России стабилизировать свое влияние на Южном Кавказе и, как следствие, стабилизировать регион, который остается подвержен крайней эскалации.

Франция

Военно-политическое присутствие Франции на Южном Кавказе нельзя охарактеризовать как обширное и диверсифицированное. Оно ограничено множеством факторов, главный из которых - посредническая роль Франции в нагорнокарабахском и грузино-осетино-абхазском конфликте. В ограниченном виде Франция реализует свои интересы через оборонное сотрудничество с Грузией, в меньшей степени – с Азербайджаном, и минимально – с Арменией.

Договорно-правовая база оборонного сотрудничества фрагментарна и представлена точечными документами. Комплексного стратегического соглашения или договора, который бы всецело охватывал военно-политическое измерение отношений со странами региона, у Франции нет. Институциональное оформление оборонного сотрудничества в Грузии представлено в трех форматах: двустороннем, формате НАТО и миссий ЕС, где Франция играет роль флагмана. В какой-то степени эти форматы накладываются друг на друга. Так, созданный при посредничестве Франции Сачхерский центр подготовки горных стрелков в 2010 г. получил статус учебного центра НАТО в рамках программы «Партнерство во имя мира». Этот центр и в меньшей степени тренировочный центр НАТО в Крцаниси являются единственными военными объектами в регионе, которые можно ассоциировать с Францией. В случае Азербайджана преобладает горизонтальное двустороннее взаимодействие между французскими частными компаниями и азербайджанской оборонной промышленностью в области самолётостроения, ракетостроения, космоса, кибербезопасности. Наконец, правовую базу сотрудничества с Арменией обеспечивает меморандум 2010 г. между оборонными ведомствами двух стран, регламентирующий отдельные аспекты в сфере военного образования.

Что касается поставок французского оружия в регион, то формально во Франции действует эмбарго, гарантом соблюдения которого выступает Европейский союз. Фактически эмбарго носит негласный характер и представляет собой добровольное воздержание европейских стран от поставок вооружений на Южный Кавказ. Однако в 2018 г. Франция начала поставки ЗРК в Грузию. Что касается Армении и Азербайджана, то в отношении первой эмбарго соблюдается строго, в отношении второй – с исключением на поставки продукции двойного назначения. При этом, несмотря на эмбарго, на протяжении последнего десятилетия в средствах массовой информации периодически всплывали сообщения с взаимными армяно-азербайджанскими обвинениями об использовании французского оружия. Одно из таких обвинений вылилось в дипломатический скандал, в ходе которого выяснилось, что оружие французского производства Армения получила от Греции и Кипра.

Военная помощь, которую Франция оказывает странам региона, представлена следующим образом. В Грузии – это помощь в развитии безопасности на Черном море, противовоздушной обороны, военного альпинизма, миротворческого потенциала (в рамках миссий НАТО в Ираке и Афганистане и миссий ЕС в ЦАР) и военного образования. В Армении – это, в основном, гуманитарная помощь для пострадавших от нагорнокарабахского конфликта, но значительная ее часть организована силами армянской диаспоры во Франции. В последние годы в оборонном секторе Армении также активизировалась тематика кибербезопасности, в которых отдельное участие принимают некоторые французские НКО или представители французских компаний. Военная помощь Азербайджану ограничивается преимущественно политическими консультациями.

В целом Париж стремится во взаимодействии с южнокавказскими странами заполнить и укрепить специализированные ниши, не занятые другими великими державами, при этом привязывая это сотрудничество к многосторонним форматам ЕС и НАТО. Сотрудничество с Францией в военно-технической сфере представляется выгодным для стран региона с точки зрения налаживания связей с одной из ведущих держав ЕС и диверсификации связей на евроатлантическом направлении.

Великобритания

Военно-политическое присутствие Великобритании в регионе Южного Кавказа, пусть и не самое внушительное по масштабам в сравнении с другими акторами (Россия, США, Турция), поставлено на службу четко определенным внешнеполитическим целям Великобритании. Этими целями являются энергетическое сотрудничество со странами региона (Азербайджаном и Грузией), сдерживание российского влияния и дискредитация России как актора в Закавказье. В связи с этим военно-политическое сотрудничество Великобритании с Грузией носит стратегический характер (что подкрепляется стратегическим соглашением 2019 г. и евроатлантическими устремлениями Грузии). С Азербайджаном оно развито достаточно широко и основывается на взаимных интересах обеспечения безопасности поставок энергоресурсов, а с Арменией представлено в минимальном виде. Еще одна яркая особенность военного сотрудничества Великобритании с Грузией и Азербайджаном состоит в проактивной позиции Баку и Тбилиси относительно ВТС с Лондоном.

Стоит отметить разницу институциональных форматов этого сотрудничества. В Грузии оборонное сотрудничество с Великобританией развивается преимущественно в многосторонних форматах с участием НАТО или отдельных стран-членов НАТО. В Азербайджане, как и в Армении, оно реализуется в основном в двустороннем формате. Можно даже утверждать, что главным двигателем и заинтересованной стороной оборонного сотрудничества Британии и Азербайджана является корпорация British Petroleum, тогда как военно-политическое взаимодействие с Грузией имеет множество внешних стейкхолдеров (в первую очередь, страны-члены НАТО).

 Это накладывает отпечаток на характер военной помощи, оказываемой Великобританией странам региона. В случае Грузии – это совместная с партнерами по НАТО работа по выстраиванию оборонного потенциала (военная разведка, информационные операции, кибербезопасность) Грузии и реформирования ее военной машины в соответствии со стандартами НАТО. В рамках т. н. пакета поддержки НАТО-Грузии за Великобританией закреплена ответственность за развитие в сфере стратегических коммуникаций (пропаганда и межведомственная коммуникация). В случае Азербайджана Великобритания, поддерживающая территориальную целостность республики, является крупнейшим иностранным донором в разминировании территорий Нагорного Карабаха, выделяет значительные суммы на постконфликтное восстановление региона, а компания British Petroleum занимается развитием зеленой энергетики в Нагорном Карабахе. Военная помощь Армении практически не представлена и ограничивается спорадическими тренингами в сфере военного образования.

Поставки британских вооружений открыто не афишируются. Формально, Великобритания, как и другие европейские страны, добровольно обязалась соблюдать эмбарго на поставки вооружений. Однако есть косвенные свидетельства из СМИ, что Лондон нарушал эмбарго, особенно в отношении Азербайджана.

Взаимодействие в военно-образовательной сфере также развито неравномерно: с Азербайджаном и Арменией его почти нет. Однако с Грузией проводится огромное количество совместные военных учений, как двусторонних, так и многосторонних по линии НАТО, как на территории Грузии, так и за ее пределами. Регулярно проводятся тренинги, брифинги, конференции и другие образовательные мероприятия, нацеленные на повышение компетенций и квалификаций представителей оборонного сектора Грузии (как чиновников, так и военнослужащих). В том числе британская сторона проводит тренинги по этичному аудиту для бухгалтеров правительственных ведомств Грузии, а также продвигает тему гендерного равенства в высших военных кругах Грузии.

Британское военно-политическое присутствие в регионе ограничено; в случае Армении и Азербайджана оно выражено эпизодическими неофициальными поставками легкого и стрелкового оружия и точечными программами военной подготовки. Однако в случае Грузии Британия, несмотря на отсутствие значимых военных поставок Тбилиси, играет существенную роль в формировании военной доктрины и системы управления войсками, что способствует «натоизации» грузинских ВС.

Турция

Турция является важным игроком южнокавказской региональной системы, имеющим глубокие исторические связи с регионом еще со времен Османской империи. Ярким проявлением таких исторических связей является турецкое экономическое влияние в Аджарии, в частности, в Батуми. Южный Кавказ, а в особенности, Азербайджан, важен для Анкары по этнокультурным и внутриполитическим причинам. Турецкое общество и элиты считают, что Анкара должна играть ключевую роль в регионе. Однако Закавказье имеет и стратегическое значение для Турецкой республики. Это важный источник энергоресурсов, рынок сбыта, в частности, вооружений, а в широком – важное транзитное пространство, закрепившись в котором, Турция сможет занять ключевую позицию в евразийских транспортно-логистических потоках. Это обуславливает крайне активное военно-политическое позиционирование Анкары на Южном Кавказе, в особенности, начиная с 2010-х гг.

Военно-политическое присутствие Турции в регионе гетерогенно. С Баку Анкара, начиная с 1990-х гг., выстраивала глубокие, стратегические отношения, окончательно оформившиеся в последнем десятилетии в военный альянс. Стороны активно взаимодействуют во всех сферах военно-технического сотрудничества – от военной подготовки до политики общей военно-исторической памяти.  В то же время с Грузией Анкара предпочла выстраивать отношения в гибком формате с подключением Азербайджана. Создание подобного треугольника обусловлено позицией Грузии в геополитическом воображении Турции, отводящей ей роль пространства, выводящего Анкару к ресурсам Каспия, а в широком смысле – к евразийскому «новому шелковому пути».

Ключевым и наиболее эффективным элементом военно-политического присутствия Турции на Кавказе являются программы военной подготовки и совместные учения. Турецкие военные академии, пропустившие через себя тысячи азербайджанских военнослужащих, сформировали облик современной армии Азербайджана, привели к доктринальным изменениям в вооруженных силах республики и создали феномен тюркского «военного братства». В то же время с Грузией Турция работает преимущественно в сфере подготовки элитных подразделений сил специальных операций, однако стремится расширить пространство взаимодействия с грузинскими ВС, преимущественно опирающихся на программы обучения со стороны Запада.

Поставки турецкого оружия, хоть и кратно уступают российским, получили широкую медийную раскрутку в ходе 44-дневной войны, в особенно – турецкие ударные беспилотники. В настоящее время Анкара предоставляет ограниченный спектр вооружений: легкие бронемашины, РСЗО, беспилотники, легкое и стрелковое оружие, приборы связи, наведения и ночного видения. Однако эти вооружения конкурентноспособны и привлекательны на фоне «токсичности» российского или западного оружия в связи со стратегической конфронтацией Москвы и западных столиц.

В то же время стоит отметить, что Турция не обладает значительными возможностями проекции силы и скована системой российского военного присутствия, осложненного враждебной позицией Ирана. Несмотря на то что подписанная Шушинская декларация теоретически предусматривает возможность создания турецкой военной базы на территории Азербайджана, такое решение еще не принято. В целом же возможности применения Турцией жесткой силы ограничены.

Однако Анкара в своей внешней политике и не стремится к ее применению в настоящее время на Кавказе. Турция имеет свою роль и вес в региональных делах; она выступает важным партнером для Азербайджана и Турции и предлагает альтернативу России, США и странам Запада в занятых ими областях военно-технического сотрудничества. Это и является конкурентным преимуществом Турции, позволяющим Анкаре играть существенную роль в Закавказье.

Иран

Южный Кавказ как соседний Ирану регион занимает первостепенное значение в политике безопасности Исламской Республики (ИРИ). Интересы Ирана на Южном Кавказе связаны с тремя основными военно-политическими аспектами: безопасностью, энергоресурсами и выходом из изоляции. Южный Кавказ критически важен для Тегерана из-за выхода к Каспийскому морю и его ресурсам, а также евразийских транспортно-логистических коридоров, пролегающих через Кавказ.

Военно-политическое присутствие западных держав на Южном Кавказе, в особенности, США и Турции, воспринимается Ираном как угроза национальной безопасности. При этом, несмотря на тесные отношения Грузии и Азербайджана с Западом, Иран стремится сохранить прочные отношения с Тбилиси и Баку. Из трех региональных держав – Ирана, России, Турции, только у ИРИ установлены дипломатические отношения со всеми закавказскими республиками, а также открыты на их территориях посольства. Однако какое-либо взаимодействие в военно-политической сфере ведется лишь с Арменией и Азербайджаном.

Так, с Армянской республикой Иран ведет активное межведомственное взаимодействие. Кроме того, военно-политические отношения Армении и Ирана получили в 2016 и 2022 гг. институциональное оформление в виде меморандумов о взаимопонимании. В случае Азербайджана интенсивность взаимодействия слабее, однако стороны поддерживают контакт и проводят периодические учения в Каспийском море. Однако отношения с Баку осложняются тесным взаимодействием последнего с США, Турцией и Израилем.

В целом Иран на Южном Кавказе можно охарактеризовать как «ожидающую державу» (power in waiting), способную занять военно-политические ниши, занятые другими государствами. Растущий престиж иранского оружия (в частности, БПЛА, ОТРК и др.) позволяет Тегерану в перспективе выйти на региональный рынок вооружений. В то же время конфронтационная динамика между основными внешними игроками в регионе открывает ИРИ возможности увеличения своей роли в сфере региональной безопасности. В связи с геостратегическим значением Закавказья в контексте евразийского «Шелкового пути» Тегеран будет стремиться ориентировать трансконтинентальные логистические потоки на себя и играть ключевую роль в обеспечении их безопасности.