Интервью С.С.Цыплакова агентству «Синьхуа»

Информационное агентство «Синьхуа» опубликовало 27 декабря 2021 года интервью С.С.Цыплакова, профессора департамента международных отношений, старшего научного сотрудника Международной лаборатории исследований мирового порядка и нового регионализма НИУ ВШЭ, бывшего торгового представителя РФ в КНР.

Читать интервью в сокращенной версии: 

http://russian.news.cn/2021-12/27/c_1310395648.htm?fbclid=IwAR0NHnaQLX2SSOE2Sn8saKbYh5YojNu2J5TQC8VXP624OJjvKrnL0Oumjpo

Для интересующихся публикуем полный текст ответов, предоставленный автором. 
 

Ответы С.С.Цыплакова на вопросы ИА "Синьхуа"

1 Какое влияние оказала эпидемия коронавируса на торгово-экономическое сотрудничество Китая и России? Как обе стороны должны это преодолеть?

Вспыхнувшая в начале 2020 г. эпидемия Covid-19, которая уже в марте того же года была признана ВОЗ пандемией, оказала разрушительное влияние на мировую экономику и торговлю, она также отрицательно повлияла на торгово-экономические связи между Россией и Китаем. Это негативное влияние продолжает сохраняться до настоящего времени.

На первом этапе эпидемии введение жестких мер карантина, закрытие городов, перебои в работе морских портов, периодические закрытия сухопутных погранпереходов привели к резкому сокращению экономической активности, падению основных экономических показателей, снижению уровня доходов населения. В этих условиях товарооборот между двумя странами сокращался, что особенно ощущалось в первом полугодии 2020 г. В этот период объем торговли между Китаем и Россией сократился на 5,6%. Во втором полугодии взаимная торговля начала оправляться от нанесенного ей ущерба, но по итогам года ее стоимостной объем уменьшился на 2,9% и составил 107,76 млрд долл.

В 2021 г. ситуация была лучше, но отрицательное воздействие коронавируса продолжало ощущаться.

Пандемия Covid-19 продолжается. Даже Китай, который сумел справиться с первой волной пандемии, взять эпидемиологическую ситуацию под контроль, не может сказать, что он полностью победил вирус. Хотя и сравнительно небольшие, локальные вспышки болезни продолжают наблюдаться. Китай испытывает сильное давление из-за так называемой импортной инфекции, которая проникает в страну. В течение года мы наблюдаем неоднократные вспышки коронавируса, в том числе в приграничных районах, на сухопутных переходах и в морских портах. Вспышки были и в пограничных в Россией районах (Хэйхэ, Суйфэньхэ, Маньчжоули). Если взять цифры общего количества вскрытых случаев импортной инфекции, то по количеству прибывших Россия занимает второе место, уступая только Мьянме. Ситуация с коронавирусом в самой России намного хуже, чем в Китае, за период пандемии страна пережила уже несколько сильных волн коронавируса. В то же время уровень вакцинации населения остается низким. Естественно, в этой ситуации Китай вынужден принимать жесткие меры по усилению пограничного, санитарного, таможенного контроля за перемещением через границы людей и грузов. С точки зрения борьбы с эпидемией такие меры представляются оправданными, но для торговых связей, деловых обменов возникают большие препятствия.

В конкретном плане существуют несколько крупных групп проблем:

Во-первых, обеспечение работы погранпереходов. В последние недели мы видели закрытие погранпереходов Маньчжоули-Забайкальск, Суйфэньхэ-Гродеково для грузов (за исключением контейнерных). Уже больше года остаются нерешенными вопросы ввоза в Китай российской рыбы главным образом через порты Далянь и Циндао. Без решения этих проблем взаимную торговлю будет продолжать лихорадить.

Во-вторых, пандемия нарушила процесс нормальных деловых обменов. Встречи бизнесменов двух стран сильно затруднены. В какой-то части проблему помогают решить онлайн контакты, однако они не могут в полной мере решить проблему участия в выставках, форумах, других мероприятиях.

В-третьих, практически полностью остановились туристические обмены. Перспективы их восстановления в ближайшей перспективе представляются очень туманными.

В-четвертых, следствием сверхмягкой денежной политики, которую в период пандемии проводили, да и сейчас проводят крупные экономики мира, прежде всего ФРС США породили невиданную в последние годы мировую волну инфляции. Резкие колебания цен на энергоносители, металлы, сельскохозяйственные товары ослабляют прочность базы торгово-экономический обменов, вносят дополнительную неопределенность. В настоящее время наметилась тенденция к росту цен на китайские экспортные товары. Она имеет объективный характер, но в условиях ограниченного платежеспособного спроса на российском рынке как потребительских, так и производственных товаров может отрицательно сказаться на динамике двусторонней торговли.

Очевидно, что устранить полностью все эти проблемы Россия и Китай объективно не могут, но снизить их негативное влияние можно.

В этом плане, как представляется, нужно безотлагательно решать вопрос о взаимном признании вакцин, что помогло бы восстановить хотя бы в минимальной степени деловые обмены. Компетентные ведомства сторон должны также усилить диалог и выработать единые критерии к вопросу санитарного контроля за продовольственной продукцией. Пандемия показала слабость инфраструктурного обустройства российско-китайской границы, поэтому уже сейчас необходимо разработать комплексную совместную программу строительства новых и реконструкции имеющихся погранпереходов. Наконец, в условиях существующей в экономике неопределенности следует избегать каких-либо односторонних шагов, которые нарушают сложившиеся торгово-экономические связи, имеющиеся цепочки поставок.

2. На ваш взгляд, какие важные результаты (или знаковый шаг) были достигнуты в этом году в торгово-экономического сотрудничества между Россией и Китаем? Почему эти результаты так важны и знаковы?

На мой взгляд, особо масштабных, крупных прорывов в торгово-экономическом сотрудничестве в 2021 г., пожалуй, не было. Однако, в общем, итоги года в торгово-экономической области можно расценить как успешные. За 11 месяцев года товарооборот увеличился на 33,6% до 130,4 млрд долл. Можно с высокой степенью вероятности ожидать, что за весь год он превысит 140 млрд долл. Таким образом, восстановительный период в двусторонней торговле закончился, по стоимостным показателям она вернулась к нормальности. В то же время не стоит слишком обольщаться высокой динамикой стоимостных показателей прироста. Они увеличиваются во многом благодаря росту цен. В результате образовались ножницы между стоимостными и физическими объемами. Первые растут гораздо быстрее, чем вторые.

В числе положительных итогов года можно отметить также и активизацию инвестиционного взаимодействия. Китайские инвестиции в Россию, по оценке Министерства коммерции КНР увеличились на 39%. Есть продвижение в энергетическом сотрудничестве, растут поставки газа в Китай по газопроводу «Сила Сибири», а также увеличиваются поставки сжиженного газа. Стороны достигли важных договоренностей о новых объектах сотрудничества в атомной энергетике. В целом есть неплохой задел на будущее для поступательного развития российско-китайского торгово-экономического взаимодействия.

3. В последние годы быстро развивались новые формы сотрудничества, такие как сельскохозяйственное сотрудничество и трансграничная электронная коммерция. Как Вы оцениваете роль этих новых направлений сотрудничества в продвижении комплексного экономическо-торгового сотрудничества между Китаем и Россией? Какие еще области могут стать новыми точками роста в будущем?

Сотрудничество в области сельского хозяйства имеет большие перспективы. Оно может стать в будущем одной из важных движущих сил увеличения торгово-экономических обменов. Последние события в мире, связанные с пандемией, необходимость налаживания дополнительных и устойчивых цепочек снабжения еще более повысили его актуальность. У российского агробизнеса существует большой интерес к китайскому рынку. Вместе с тем есть и нерешенные проблемы.

Во-первых, как мне представляется, в настоящее время Россия не имеет достаточной производственной базы, чтобы значительно увеличить экспортные поставки в Китай зерна, масличных культур, сои, мясной и молочной продукции. Даже относительно небольшое увеличение экспорта приводит к «оголению» внутреннего рынка. Мы наблюдали это в текущем году, когда правительство было вынуждено ввести запретительные пошлины на экспорт зерновых, сои, растительного масла.

Во-вторых, продолжают существовать барьеры в областях фитосанитарного и ветеринарного контроля. Соответствующие российские и китайские ведомства должны активизировать взаимодействие в данной сфере, разработать единые стандарты и критерии к сельхозпродукции по всей цепочке от производства до конечной поставке потребителю. В идеале речь может идти о взаимном признании национальной сертификации. Дело это - сложное, но в этом направлении необходимо двигаться.

В-третьих, сотрудничество в аграрной сфере не может ограничиваться только чисто торговыми операциями. В перспективе следует думать о совместных инвестициях. Без участия китайских компаний о масштабном выходе российской сельскохозяйственной и пищевой продукции на китайский рынок говорить сложно. Вместе с тем необходимо признать, что к крупным китайским инвестициям в сельскохозяйственные проекты на территории России в российском обществе отношение неоднозначное. Это очень серьезная проблема и российское руководство должно занять по ней определенную позицию

Что касается электронной коммерции, то практика последних лет показала, что у этой формы торговли большое будущее. Конкретные, перспективы будут зависеть от скорости доставки товаров и их дистрибуции. Попросту говоря, дело упирается в развитие транспортной инфраструктуры и наличие разветвленной системы складов.

4. Энергетическое сотрудничество - важная часть торгово-экономического сотрудничества наших стран. Однако обе страны в ходе собственного экономического развития столкнутся с проблемой энергетического преобразования. На ваш взгляд, каким образом сотрудничество между двумя странами в этой области должно быть инновационным в будущем? Какие новые направления в этой сфере?

Вопросы «зеленого» развития и энергетического перехода сейчас оживленно обсуждаются во всем мире. Как известно, Китай поставил перед собой цель к 2030 г. достигнуть пика углеродных выбросов, к 2060 г достигнуть углеродной нейтральности. Достижение этих целей будет, как показывают события этого года, непростым делом. Что касается России, то ее экономика во многом базируется на добыче углеводородного сырья и его экспорте за рубеж, в том числе в Китай. В этой связи некоторыми экспертами высказывается мнение, что Китай в перспективе мол потеряет интерес к российским энергоносителям. Думаю, что такие оценки необоснованны. Потребность китайского рынка в энергетических поставках из России сохранится, особенно по газу, который в Китае считается «чистым» видом топлива. Полагаю, что, возможно, имело бы смысл вернуться к вопросу о возможностях масштабных поставок электроэнергии из России в Китай. Такой проект обсуждался в еще в конце 90-х годов-начале 2000, но развития не получил. В настоящее бремя экспорт российской электроэнергии осуществляется в небольших объемах в регионы пров. Хэйлунцзян и имеет местное значение.

Решение проблем энергоперехода неразрывно связано с экономией энергии, внедрением передовых энергосберегающих технологий, развитием смарт энергосетей. Судя по принимаемым в Китае документам, этим темам придается огромное значение. Для России они также весьма актуальны, так что в этой сфере открывается огромное поле для взаимовыгодного сотрудничества. Еще одно направление – это «зеленое» финансирование. Оно может стать важным рычагом продвижения двустороннего инвестиционного взаимодействия и в этом плане стороны должны согласовать единые общие стандарты отнесения проектов к разряду «зеленых».

Если же говорить о «зеленом» развитии в более широком смысле, то обе наших страны объективно должны быть заинтересованы в общем улучшении экологической обстановки. Общая граница проходит по рекам Амур и Уссури. Россия и Китай могли бы кратно увеличить совместные усилия по улучшению экологической обстановки в этих районах, в бассейнах этих рек. Это – наша общая обязанность перед будущими поколениями.