НИС «Незападные теории международных отношений в полицентрическом мире»

Китайская школа, несмотря на отсутствие единого подхода к ее пониманию, является одной из самых динамично развивающихся в незападном мире. Ее дальнейшее укрепление имеет важное значение для становления глобального лидерства Китая.

В рамках семинара рассмотрены этапы и особенности становления теории международных отношений в КНР. Отдельное внимание уделено анализу идей наиболее известных авторов (Янь Сюэтуна, Чжао Тиняна, Тан Шипина, Е Цзычэна и др.). Кроме того, обсужден вопрос восприятия китайских концепций в международном академическом поле. В заключение уделено внимание теме развития «мозговых центров» в области международных отношений: специфике взаимодействия между государством и научными учреждениями в КНР, а также институциональным особенностям работы в сфере международных отношений в Китае.

Возможность построения незападных теорий международных отношений продолжает обсуждаться научным сообществом. Эти обсуждения стимулируются в том числе ограниченной применимостью существующих теорий для объяснения происходящих трансформаций как на региональном, так и на глобальном уровне. Весь круг вопросов, связанных с доморощенным теоретизированием, активно исследуются на примере Турции, а в научных публикациях предпринимаются попытки понять причины относительной слабости теоретических исследовании в Турции и обсуждаются условия, которые могли бы способствовать развитию таких исследований.

На научном семинаре были обсуждены следующие проблемы:

Отношения между «ядром» и «периферией» в рамках развития дисциплины международных отношений и турецкий опыт как пример локального / периферийного теоретизирования?

Институциональные и культурные факторы, влияющие на турецкие теоретические исследования в сфере международных отношений

Пересмотр внешней политики Анкары и доморощенное (homegrown) теоретизирование в сфере международных отношений в Турции

Примеры турецких теорий международных отношений.

В России, а также в других странах интенсивно обсуждается вопрос о незападных ТМО. Во многом инициаторами этой дискуссии стали А. Ачарья и Б. Бузан, опубликовав в 2010 году книгу Non-Western International Relations Theory 2010. Насколько правомерен вопрос о западных/незападных теориях ТМО?

Представляется, что интерес к незападным теориям ТМО обусловлен процессом трансформации политической организации мира, включающей в себя три основных уровня: Вестфальскую систему, систему межгосударственных отношений и различные политические системы национальных государств (Лебедева М.М. Система политической организации мира: «Идеальный шторм» / Вестник МГИМО - университета, 2016. № 2.С. 125-133 https://vestnik.mgimo.ru/jour/article/view/518/518).

Политическая организация мира действительно выстроена на Западе и находит отражение в современных ТМО. Но можно ли выстроить «незападную» теорию международных отношений, не изменив политическую организацию мира? Каково место национальных практик и теорий в общей ТМО?

Эти и другие вопросы были обсуждены в ходе семинара. В заключение М.М.Лебедева отметила, что основной смысл ее выступления – это не что делать, а то, что искать национальные школы ТМО бессмысленно.

В центре латиноамериканских теорий международных отношений (ТМО), характеризующихся преимущественно прагматичным подходом и властно-политической направленностью, традиционно находилось именно преодоление различных проблем, стоящих на пути развития на национальном и международном уровне. Происхождение школ ТМО в Латинской Америке в первую очередь было вызвано необходимостью анализа модели геополитических отношений «центр – периферия», а также возрождением и повышением значимости идей борьбы с расизмом, деколонизацией, защиты прав мигрантов, коренных и угнетенных народов. В фокусе внимания исследователей находился анализ причин и факторов экономической отсталости, их корреляции с преобладанием иностранного капитала в экономической деятельности региона и отдельных стран. Традиционно все исследования в этой области неизменно опираются на три ключевых концепта – автономия, развитие и глобализация. Латиноамериканские авторы прежде всего стремились найти способ противостоять гегемонистским устремлениям в международных отношениях.

На научном семинаре были обсуждены следующие вопросы:

• этапы развития теории международных отношений в Латинской Америке;
• региональные подходы к проблемам международных отношений;
• примеры латиноамериканских теорий международных отношений;
• концепт автономии в международных отношениях: кейс Мексики.  

    Аннотация первого доклада: В рамках данного научного семинара анализируется теоретическое направление, возникшее в Бразилии в ключе формирования единого теоретико-практического подхода к реализации внешнеполитического курса страны после окончания периода военной диктатуры. Конец военной диктатуры в Бразилии привнес не только смену политического, но и идеологического лидерства – на место главных внешнеполитических идеологов встали ученые-международники и кадровые дипломаты, стремившиеся к поиску прагматичного и максимально эффективного подхода к осуществлению внешней политики страны. Главной особенностью идеи автономии, легшей в основу теории внешнеполитического автономизма, стало неприятие навязываемых региональными или глобальными гегемонами «правил» в пользу проведения максимально выгодного для самой Бразилии политического курса. Международная дипломатическая мысль смогла сформировать уникальный и во многом универсальный взгляд на международные отношения, не связанные с конкретными конфигурациями региональных или глобальных политических систем. Автор выделяет три основных этапа эволюции концепции автономии внешней политики: автономия через дистанцирование, автономия через интеграцию и автономия через коалиции, каждый из которых органично развивает идеи предыдущего этапа, выводя их на качественно новый уровень. 

     Аннотация второго доклада: В рамках данного научного семинара анализируется теоретическое направление, возникшее в рамках неореализма в 1990-ых годах благодаря выдающемуся Аргентинскому политологу Карлосу Эскуде. Автор доклада предпринимает попытку комплексного анализа положений изначальной теории 1992-ого года и сопоставляет их с современными реалиями в сфере международных отношений. Автор также проводит компаративный анализ оригинальной теории и ее пересмотренного варианта 2016-ого года с целью проследить динамику ее развития. Главной задачей исследования является выяснить, возможно ли отнести теорию периферийного реализма к так называемым «незападным» теориям международных отношений. Теория периферийного реализма интересна тем, что получила интенсивную практическую апробацию в рамках внешнеполитического курса президента Аргентины Карлоса Менема. Автор приходит к выводу, что уникальность рассматриваемой концепции состоит в ее взгляде «со стороны слабого», который в целом не характерен для англо-саксонских ТМО, что действительно ставит концепцию за рамки общепринятых в научном сообществе представлений о природе мировой политики. При этом вместе с сильными сторонами, теория периферийного реализма также обладает и рядом минусов, которые существуют не только на теоретическом уровне, но и оказались очевидными в ходе практической реализации теории во внешнеполитическом курсе Аргентины.

Республика Индонезия – влиятельный актор региона Юго-Восточной Азии и одна из лидеров АСЕАН – вызывает интерес не только в качестве экономически или политически сильной державы с претензией на глобальное лидерство, но еще и как страна богатая самобытными традициями культуры, в том числе и политической. Внешняя политика Индонезии напрямую связана с тем, что в западном мире называют «незападными теориями международных отношений». Однако, в отличие от классического подхода к этому явлению, построенного на рассмотрении национальных школ изучения ТМО, институтов и примечательных авторов, индонезийская традиция требует более комплексного анализа национальных особенностей разнообразного и уникального индонезийского общества. На внешнеполитический процесс в Индонезии и его изучение влияют такие факторы как идеология, исторический и культурный опыт народов Индонезии, религиозный синкретизм и философская традиция. Современные достижения, преимущественно западноцентричной, науки воспринимаются местным научным сообществом как хорошая основа, но не истина в последней инстанции. С развитием университетов и научных центров в стране, индонезийские ученые как носители многовекового опыта цивилизаций Нусантары обратились к поиску национальных альтернатив для формирования собственных подходов к международным отношениям.

Аналогичные процессы развивались и в среде политических элит, так как с самого момента основания Индонезия стремилась через дипломатию привнести в мир такие важные основы индонезийской культуры как гармония, терпимость, дипломатичность и принцип консенсуса. Эти основы были заложены первым президентом Сукарно и берут свое начало в образе жизни традиционной яванской деревни, как, например, musyawarah (обсуждение), mufakat (консенсус) и gotong royong (совместная работа). На базе сукарновской идеологии-философии Панча Сила индонезийцам удалось выработать свои подходы к пониманию демократии, развитию мирового сообщества и принципам развития дружеских отношений между государствами. Следуя внутреннему принципу религиозного баланса крупнейшая по численности мусульман страна в мире продвигает собственное видение ислама, Мировой Уммы и противодействия радикализму и исламофобии. Это видение основано на богатой истории развития адатного и модернистского ислама в Индонезии. Таким образом, Индонезии есть что сказать и предложить миру по широкому спектру актуальных вопросов. Отсюда следует, что изучение индонезийского мировоззрения или индонезийских ТМО необходимо для обогащения мирового опыта и богатства идей, доступного человечеству в этой сфере.

•        «Большие теории международных отношений» и научный «гегемонизм» сверхдержав.

•        Центр-периферийные отношения в глобальной науке и структурирование международного академического пространства.

•        Дихотомии «Север-Юг», «Запад-Восток», «Запад-НеЗапад». Осваиваем новый дискурс: «Глобальный Юг» и «беззападность».

•        Кто и почему работает с незападными международниками? Global South Caucus ISA, TWAIL, TRIP, опыт РУДН (AFNSIR, опрос, Вестник).

•        Есть ли незападные школы ТМО за пределами КНР?

•        Насколько незападен постколониализм? Существуют ли незападные теории развития в эпоху глобального капитализма?

•        Эксплуатация антиколониального и постколониального дискурса в отношениях Север-Юг. Западные и китайские неомарксисты – где «истинные марксисты», а где левые/правые «уклонисты»? Постколониальный дискурс и РФ: почему интерпретацию отношений «Второго» и «Третьего» мира предлагает «Первый мир»?

•        Российская ТМО как незападная теория?

Обращаясь к важнейшим положениям пост-колониальных теорий, автор задает вопрос о роли личного колониального опыта в интеллектуальном поиске их авторов (в том числе Бурдье, Холла, Бабы и Андерсена), а также о противоречии западного аналитического языка и «иных» методов анализа. Основной тезис заключается в том, что если традиционные категоризации создавались с помощью создания обобщений и затем нормализации объектов знаний, в основе постколониальных идей лежали методы деконструкции и фрагментации. Экстраполируя эти аргументы в современность, автор задает вопрос, не являемся ли мы свидетелями попыток европоцентричной (в широком смысле слова) интеллектуальной традиции выхолостить метод деконструкции из постколониальных исследований, заменив его культурой отмены.

Цель доклада «Китайская школа международных отношений» – показать в тезисной форме достаточно длительный период становления «китайской школы», которое впервые в российской международно-политической науке описано в виде монографического исследования (Грачиков Е.Н. Китайская школа международных отношений: на пути к большим теориям. М.: Аспект Пресс, 2021. – 304 с.).

В ходе выступления Евгения Николаевича были представлены взгляды Фэй Сяотуна о различиях западного и китайского обществ и его понимание традиционного метода интерпретации и почему это важно для международных исследований; что понимается под «китайской школой»; дебаты и исследовательские парадигмы; подходы Цинхуа и Шанхайской школы; рассмотрены национальные концепций мироустройства – мирового института «система Тянься» Чжао Тиняна, «теория морального реализма» Янь Сюэтуна и «реляционная теория мировой политики» Цинь Яцина.

В ходе выступления Евгения Журавлева раскрыла суть понятия «шанхайская школа», особое внимание уделив роли личности Ван Хунина в процессе ее становления и продвижения. Также спикер затронула тему ключевых научно-аналитических центров Шанхая, в фокусе исследования которых проблемы мировой политики и международных отношений. Отдельно рассмотрен подход школы международных отношений Фуданьского университета сквозь призму работ Жэнь Сяо и теории международного симбиоза. Спикер ответила на главный вопрос, какова роль шанхайских ТМО во внешней политике КНР.

Стратегическая культура – это одна из многочисленных теорий среднего уровня, возникших во время холодной войны, но под действием внешних трансформаций сохранилась до сих пор и активно используется в новых геополитических реалиях. Место СССР в «новой биполярности» занял Китая, а понятие стратегической культуры обросло огромным количеством мифов.

Цель выступления докладчика – показать эволюцию инструментария «стратегической культуры» в работах трех поколений исследователей применительно к китайской внешней политике и выделить основные компоненты китайской стратегической культуры на современном этапе развития. В качестве методологической основы использованы труды А. Джонстона – одного из самых ярких представителей третьего поколения исследователей стратегической культуры и А. Скобелля.

В рамках выступления представлен анализ китайского подхода к изучению стратегической культуры и самовосприятия китайской стратегической культуры со стороны исследователей из КНР.

В ходе выступления спикер рассмотрел истоки панафриканизма, особенности и этапы его эволюции. Доктор Кассае Ныгусие обратил внимание на то, как идейно-политическое движение, ставившее своей первоначальной целью объединение людей африканского происхождения США и Вест-Индии в борьбе против расовой дискриминации, постепенно превращается в идеологию политической независимости, экономического освобождения и единства народов Африки.

В докладе представлена периодизация развития панафриканизма и рассматриваются 3 этапа его развития: американский, европейский и африканский. Каждый из этих этапов интересен тем, что внес свой вклад в трансформации панафриканизма от идеи по борьбе против расизма к идеологии по освобождению, затем объединению африканского континента. Представители Африки, участвовавшие в панафриканских конгрессах, сыграли важную роль в сближении получивших независимость стран Африки. Именно они подготовили конференции глав государств и правительств африканских стран, целью созыва которых явилось обсуждение вопросов борьбы за ликвидацию колониализма и его последствий, за свободу и независимость африканских народов, обсуждение вопросов экономического, политического и культурного развития и сотрудничества, защиты национального суверенитета и территориальной целостности африканских стран. Первым практическим применением концепции панафриканизма некоторые ученые считают создание первого регионального объединения – Организации африканского единства, ныне Африканский союз, поставившего целью дальнейшее расширение политической и хозяйственной интеграции африканских государств.