Публикации

Involvement in the global innovation system and the level of ICT influence the technologicalstateoftheBrazil,Russia, India, China and South Africa (BRICS) countries and their position in the world economy. Many studies were inspired that examined these economies from various prospective. However, only a few have specially focused on information and communication technologies (ICT), and particularly in services sectors. This paper aims to contribute to the analysis of the evolution of services ICT systems in BRICS. The main hypothesis of the article is that BRICS has made significant progress in economic cooperation, at the same time, the group has not been equally successful in designing and implementing their own agenda in the technology field. The BRICS are not released at a sufficient level of interaction and advocacy in ICT services, which would increase their role in international trade. The authors observe the retrospective of the process of formation of national innovation systems of thecountry participants of BRICS, consider current trends and challenges in the development of national markets for these services in each member country,and highlight future directions for the development. Then they provide an analysis of BRICS countries’ participation in the international ICT services trade. An estimation of revealed comparative advantage indicators allowed determining the dynamics in comparative advantage for ICT service trade in BRICS. Despite the increase in the volumeof export operations in the trade in ICT services, their level of competitiveness is declining. The most vulnerable to the reduction of revealed comparative advantage was India, at the same time Brazil and South Africa showed the least volatile dynamics. It is argued that the policies aimed at promoting investment and enhancing conditions for trade in ICT services contributed significantly to services exports expansion in BRICS. Based on the analysis, a conclusion is made about the current problems and insufficient level of technical cooperation within the group.

The article focuses on the theoretical legacy of An Jae-hong, a Korean nationalist of the mid-20th century.

Providing a comprehensive overview of Russia’s foreign policy directions, this handbook brings together an international team of scholars to develop a complex treatment of Russia’s foreign policy. The chapters draw from numerous theoretical traditions by incorporating ideas of domestic institutions, considerations of national security and international recognition as sources of the nation’s foreign policy. Covering critically important subjects such as Russia’s military interventions in Ukraine and Syria, the handbook is divided into four key parts:

Part I explores the social and material conditions in which Russia’s foreign policy is formed and implemented.

Part II investigates tools and actors that participate in policy making including diplomacy, military, media, and others.

Part III provides an overview of Russia’s directions towards the United States, Europe, Asia, the Middle East, Eurasia, and the Artic.

Part IV addresses the issue of Russia’s participation in global governance and multiple international organizations, as well as the Kremlin’s efforts to build new organizations and formats that suit Russia’s objectives.

The Routledge Handbook of Russian Foreign Policy is an invaluable resource to students and scholars of Russian Politics and International Relations, as well as World Politics more generally.

Исторически, основные принципы международного миротворчества были сформулированы западными державами, так как они идеологически доминировали в международных институтах, включая и институты семьи Объединенных Наций. Лишь сравнительно недавно растущие державы – среди них Россия и Китай – начали формулировать собственные принципы миротворчества и реализовывать их на практике. В то время как основные задачи миротворчества понимаются западными странами и растущими державами сходным образом, существенные акценты политики расставляются по-разному. События в Сирии и вовлеченность в них России подчеркнули различия в нюансах двух подходов к миротворчеству в целом, и в участии внешних держав в миротворческих операциях.

 Для Соединенных Штатов и большинства европейцев цель миротворчества и разрешения конфликта состоит в защите индивидуальных прав и свобод, а также в осуществлении «демократического транзита» с целью установления либерально-демократического режима на месте авторитарного.

 Для России, также, как и для некоторых других растущих держав, целью миротворчества и разрешения конфликта является укрепления местной государственности, с тем чтобы государство могло обеспечить закон и порядок на своей территории, а также стабилизировать ситуацию в стране и регионе. Западных подход предполагает, что страны-доноры лучше знают, как решать местные проблемы. Растущие державы придерживаются менее догматического подхода и признают за всеми участниками процесса право на ошибки.

 Предлагаемая статья анализирует подход России к проблеме миротворчества на теоретическом и практическом уровне.

Исследования показывают, что масштабы неформальной занятости и скрытой оплаты труда в России значительны и возрастали даже в условиях экономического роста и проведения налоговых реформ на протяжении 2000-х гг. Консенсусные оценки неформальной занятости по различным исследованиям охватывают 20-30% занятых. Кроме того, в соответствии с оценками авторов статьи, от пятой части до трети заработков российских работников находятся в тени регулирования. Основным источником роста неформальной занятости является занятость по найму, связанная с оказанием услуг физическим лицам. Изучение структуры российской неформальной занятости и ее характеристик показало, что рост неформальной занятости сопряжен со снижением производительности труда и возрастанием рисков социальной незащищенности работников и не содержит инновационного потенциала роста экономики. Распространение неформальной занятости в России связано, прежде всего, с несовершенством институциональной среды. Мировой опыт свидетельствует, что успехов в снижении масштабов неформальной занятости можно достичь только реализуя комплексную политику, охватывающую различные сферы регулирования, сочетающую стимулирующие и санкционные механизмы, и включающую более широкие задачи по улучшению институтов, экономическим реформам, и изменение социальных норм, связанных со снижением приемлемости неформальных отношений. В рамках исследования сформулированы рекомендации по снижению неформальной занятости и скрытой оплаты труда, учитывающие как мировой опыт, так и специфику причин неформальной занятости в России и те усилия, которые уже были предприняты российским правительством.

При ограниченности энергетических ресурсов и росте затрат на их добычу для удовлетворения растущего спроса необходим поиск источников роста предложения и анализ различных подходов к развитию энергетики. Мировые энергетические лидеры большое внимание уделяют традиционным источникам, но также проявляют  интерес к технологиям возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Причиной такого интереса являются не только истощение старых и отсутствие новых крупных месторождений. Не в меньшей степени это диктуется экологическими требованиями, необходимостью диверсифицировать источники энергоснабжения, политикой энергетической безопасности и формирования стратегических запасов, а также готовностью компаний к современным тенденциям в энергетике и разработке новых технологических решений. Развитие ВИЭ становится фактором соперничества за технологическое лидерство. Согласно проекта энергетической стратегии России до 2035 года   в состав технологий «энергетической революции» входят ВИЭ и накопители энергии. Прогнозируется, что выпуск энергии с помощью ВИЭ, равное 1% от общей энергогенерации страны, будет достигнуто к 2020 г., а это конфликтует с декларациями важности ВИЭ. 

Российские нефтегазодобывающие компании представляются в корпоративных стратегиях как энергетические, что должно означать повышенное внимание не только к сектору добычи углеводородов, но и развитие других направлений энергетики, в том числе ВИЭ. Современныестратегии и программы развития скупо отражают меры по развитию альтернативных источников энергии.  Это связано с тем, чтоэффективность предлагаемых зеленых технологий пока низкаяи для российских условий выработка энергии традиционными способами эффективнее ВИЭ: не требуется привлечение дополнительных ресурсов, особых усилий и новшеств, креативности управленческих решений. 

Российские компании в отличие от западных мало инвестируют в развитие «зеленой» энергетики на уровне промышленных масштабов. Среди активов ВИЭ, например, компании BP имеется крупнейшая биогазовая станция в Бразилии, 16 береговых ветряных электростанций в США, а также солнечные электростанции в Германии и США. В перспективе отсутствие такого направления инвестирования может означать потерю российскими энергетическими компаниями технологических перспектив и даже уход с позиций мировых энергетических лидеров.

Для обеспечения доли ВИЭ в энергетическом балансе в соответствии с проектом ЭС-2035 (более 3% от общей выработки электроэнергии к 2035 г.) необходимо инвестировать не менее 1,7 млрд долл. США ежегодно. Достижение 3% к 2035 г. только приблизит Россию к показателям уже достигнутым развитыми экономиками.

Развитие частно-государственного партнерства, других инструментов государственной поддержки, ускорение технического прогресса сократят разрыв в технологическом развитии, снизят вероятность потери российскими компаниями доли на мировом энергетическом рынке и риска занятия их места теми, кто уже сейчас активно инвестирует в развитие экологически чистой энергии.

Знание основ научной культуры и владение технологиями исследовательского труда является непременным условием развития профессиональных компетенций студентов-востоковедов, которые приобщаются к научной работе с первого курса и постепенно, шаг за шагом, осваивают методологию современного востоковедческого исследования. Овладение навыками работы с историческими и современными источниками связано не только с изучением восточного языка, но и с формированием умений работы с научной информацией, оформления результатов в виде научных, научно- и учебно-квалификационных текстов. Данное пособие ставит целью научить студентов-востоковедов основам текстовой деятельности в системе научного гуманитарного востоковедческого дискурса. Учебное пособие предназначено не только для студентов-востоковедов, изучающих методологию научных исследований, но и для студентов бакалавриата и магистратуры и аспирантов других образовательных программ гуманитарного и социального направления. Данное издание может представлять интерес для преподавателей и использоваться на занятиях по основам научно-исследовательской деятельности, теории научного текста, по теории и практике научной коммуникации, теории научного дискурса, основам написания научного текста. Как в теоретической, так и в практико-ориентированной части данного пособия заложены универсальные методические модели и алгоритмы, по которым можно организовать аудиторную и самостоятельную работу студентов по различным тематическим направлениям других гуманитарных дисциплин и по тематике междисциплинарных исследований. Многие из текстов и упражнений могут либо непосредственно использоваться при изучении вопросов взаимодействия России и стран Запада с Востоком, либо в методическом плане послужить моделями для структурирования и отбора методического материала. Данное учебное пособие может быть полезно студентам магистратуры, аспирантам и начинающим исследователям в различных областях современного востоковедения и смежных гуманитарных дисциплин.

Реферативный обзор посвящен недавно вышедшим монографиям о торговле и конфликтах в Восточной Азии в XVI - XVII вв.

В статье анализируется место Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП) в системе многостороннего экономического сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Рассматриваются основные особенности инициативы с точки зрения ее функционала и механизмов реализации.

В ходе исследования выделяются ключевые факторы (экономические, технические и политические), препятствующие продвижению инициативы ВРЭП. Помимо этого, подводятся итоги последних раундов переговоров и встреч в многостороннем формате. В частности, речь идет о 18 и 19 раундах переговоров, а также о 3-й Межсессионной встрече министров торговли стран ВРЭП и 5-й встрече министров торговли стран ВРЭП прошедшей в сентябре 2017 г. на Филиппинах.

В статье рассмотрены итоги 11-й Министерской конференции ВТО в Буэнос-Айресе, состоявшейся в декабре 2017г. Отмечены конкретные принятые инициативы и перспективы их реализации в ближайшем будущем. В выводах, в частности, указано на перспективы плюрилатерального формата в рамках многосторонней торговой системы, на актуальные противоречия между развитыми и развивающимися странами в ВТО, на проблему лидерства в торговых переговорах на современном этапе.